Хазрат Инаят: Безмолвная жизнь, часть 4
Этим коротким и вдохновляющим текстом мы завершаем серию учений Хазрата Инаята Хана на тему безмолвной жизни. Предыдущий текст из этой серии можно найти здесь.
Суфий смотрит на жизнь как на одну единую жизнь, на все религии — как на свою религию: назовите его христианином, и он таковым является, назовите его мусульманином или исповедующим индуизм, и он таковым оказывается; назовите его кем угодно, ему не важно; суфий не задумывается о том, как люди называют его. Кто называет его суфием? Не он сам. Однако если он сам себя не назовёт каким-то именем, то кто-то другой, несомненно, для него подберет его. Кошки и собаки не объявляют о своих именах; человек даёт им имя. Если вы назовете себя “Новая Мысль”, то в один прекрасный день имя это станет сектой; называйте себя как угодно: философией, теософией, религий, мистицизмом, это — все одно, ничто иное как постоянное томление человеческой души. После того, как душа испытала различные аспекты жизнедеятельности, стремление обрести это состояние мира и покоя в конечном итоге оказывается единственной целью, которую душа жаждет достичь.
Человек может думать, что возможно, он будет счастлив, если будет царем, богачом или офицером; тогда он обретёт свое желание, и до тех пор, пока он его не обрёл, сладость мысли будет заключаться лишь в надежде. До тех пор, пока есть надежда, есть и сладость. После осуществления желания надежда пропадает; тогда он надеется на что-то ещё. Сладка надежда, а не предмет достижения. Он сам никогда не сладок; именно сладость надежды и делает этот объект сладостным. “Если бы я мог достичь этой вершины!” — говорит человек. До тех пор, пока он не достиг той вершины, той мечты достичь высоты, в один день испытать то положение, опыт или воображение, мечты получить от этого утешение, до этих пор у него будет сладость надежды. Когда же мечта осуществляется, сладость пропадает. Тогда начинается новая надежда, всегда надеясь, надеясь. И все же за всем этим стоит одна склонность, то общая для всех склонность, природы которой он не знает.
Ни один человек не может жить, если у него нет надежды того, чего он ожидает. Надежда есть единственная пища жизни. Тогда разум говорит: “Да, я стремлюсь переехать с одного места на следующее; получить наследство в один день; тогда все наладится. Все будет хорошо, когда я получу это положение, этот дом, этот комфорт.”У человека всегда что-то стоит перед ним: он воображает, выстраивает, готовит и удерживает его в уме все время; и все же когда он этого достигает, всегда встает другая надежда.
Лишь те, которые благословлены способностью увидеть источник всех вещей, пробуждены к тому факту, что подлинное устремление любой жизни состоит в достижении того, к чему нельзя прикоснуться, постичь или понять. Скрытое благословение этого знания является первым шагом к совершенству. Как только человек пробуждается к этому факту, как он видит, что есть в жизни то, что сделает его по-настоящему счастливым и удовлетворит желание сердца. Она может сказать: “Хотя есть много вещей в жизни, которые мне необходимы на данный момент и ради которых я, несомненно, буду работать, все же есть лишь одно, вокруг чего сосредоточена жизнь, оно мне принесет удовлетворение: духовное достижение, религиозное достижение, или же как могут его называть — достижение Бога.” Такой человек нашел ключ ко всеобщему счастью, и он нашел, что все, в чем он нуждается, будет достигнуто, потому что у него ко всему есть ключ. “Ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ищите же прежде Царства Божия, и это все приложится вам”. Это царство Божье и есть безмолвная жизнь: нераздельная, вечная, самодостаточная, всемогущая жизнь. Это — жизнь мудрецов, какое бы имя мы ему не придали; именно эту жизнь созерцают мудрые. Как раз лик этой жизни они томятся увидеть; как раз в океане этой жизни они жаждят плавать; как сказано: “ибо мы Им живем и движемся и существуем.”
Именно те по-настоящему счастливы, кто поднимается над несчастьем, над смертью и разрушением жизни.