Хазрат Инаят: Исповеди, часть I,
Моя ранняя жизнь
В начале 1915 года, в то время, когда Хазрат Инаят Хан и его семья прятались в Англии от войны, он написал короткую автобиографию, которую он назвал “Исповеди”. Она была напечатана частным образом ограниченным тиражом, а затем была переиздана в XII томе серии Послания. Хотя это произведение содержит гораздо меньше деталей, чем “Биография Пир-о-Муршида Инаята Хана” (опубликованная издательством East-West и также доступная в интернете), в нём есть свежесть, которая чрезвычайно привлекательна. По мере того, как Хазрат Инаят Хан погружался все больше и больше в свою миссию по распространению Послания, он говорил все меньше и меньше о своей собственной личной жизни, хотя в Исповедях мы можем уловить его очаровательную, завораживающую человеческую сторону.
“Какую бы дорогу я ни избирал, она сливалась с улицей, которая вела к Тебе”.
–Дабистан
Я родился в Бароде, Индии в 1882 году, когда началась великая религиозная реформа, и не только в самой Индии, но и по всему миру, и которая была первым источником нашего сегодняшнего пробуждения. Я уверен, что в то время существовали планетарные влияния, принудившие меня трудиться всю свою жизнь в поисках божественной истины, которая подобна одеянию Божественной славы.
Музыка и мистицизм были моим наследием от предков, как со стороны отца, так и матери; среди них можно перечислить Мулабакша, которого люди называли Бетховеном Индии и чей портрет висит в музее Виктории и Альберта в Южном Кенсингтоне, и Джумму Шаха, великого провидца Пенджаба. Я всегда испытывал такое сильное смущение, когда меня сравнивали с этими учителями, а эта скромность наводила мне на ум древнее высказывание: “Гордитесь своими собственными заслугами, нежели достоинствами своих предков”.
“И я (премудрость), как канал из реки и как водопровод, вышла в рай”.
– Книга Премудрости Иисуса, сына Страхова – Ecclesiasticus (24:30-32)
Мое любопытство относительно скрытых тайн природы было рано пробуждено, и я часто наводил справки о мистериях религий, таких как “Где живёт Бог? Сколько Богу лет? Почему нам надо Ему молиться? И почему нам надо Его бояться? Почему люди умирают? Куда он отправляются после смерти? Если Бог всё создал, то кто же был творцом Бога? Мои родители, Рахмат Хан и Хадиджа Биби терпеливо мне отвечали самым простым и самым возможным способом, но я продолжал аргументировать, пока они от меня не уставали. Затем я раздумывал сам над теми же вопросами.
“Самый большой враг человечества – это лень. Нет другого такого друга, как энергия, и если вы ее будете культивировать, то никогда не потерпите поражение.”
– Бхартрихари
Меня отправили в школу очень рано, хотя, боюсь, я был больше склонен к игре, чем к занятиям. Я предпочитал быть наказанным, нежели обращать внимание на те предметы, к которым у меня не было интереса. Мне нравилась религия, поэзия, мораль, логика и музыка больше всех остальных занятий, я выбрал музыку в качестве специального предмета в Академии Бароды и постоянно выигрывал там первый приз.
Меня также интересовали странники, предсказатели, факиры, дервиши, спиритуалисты, мистики, и я часто избегал обедов и ужинов, выискивая их общество. Вкус к музыке, поэзии и философии усиливался с каждым днем, и я предпочитал общение с моим дедушкой в большей степени, чем игру с мальчиками моего возраста. С тихим восторгом я наблюдал за каждым его движением и прислушивался к его музыкальным интерпретациям, его методам познания, его обсуждениям и разговорам. Мои попытки писать поэзию безо всякой подготовки в искусстве стихотворного метра и формы принудили моих родителей поместить меня под опеку Кави Ратнакараша, великого поэта Индостана.
Я также начал сочинять музыку и спел песню-молитву Ганеше на санскрите перед Его Высочеством Саяджирао Гаеквад, Махараджей Бароды, который наградил мою песню ценным ожерельем и финансировал мое образование. Он поощрил меня идти дальше и заниматься музыкой под руководством Маулабакша, который вдохновлял меня своей музыкой от родной души к душе.
Он был рожден Господом сущего, который по Своему величеству является единственным Царем движущегося мира, который дышит и закрывает свои глаза.“
Мои родные были мусульманами, и я вырос в почитании Святого Пророка и в преданности Исламу, и никогда не пропускал ни одной из пяти молитв, которые являются ежедневным предписанием верующим.
Одним летним вечером я преклонял колени на крыше дома, вознося свой Намаз (молитвы) Великому Аллаху, как вдруг мысль меня пронзила: хотя я так долго молился со всей преданностью и кротостью, никакое откровение на меня не снизошло, и поэтому нет мудрости в том, чтобы Его почитать, того Единственного, которого я никогда не видел и не мог постичь. Я пошел к своему дедушке и сказал ему, что я больше не буду возносить молитвы Аллаху до тех пор, пока я Его не увижу и не смерю взглядом. “Нет смысла следовать верованию и делать то, что делали ранее предки, не зная истинной причины”, — сказал я.
Вместо того, чтобы на меня рассердится, Маулабакш был доволен моей любознательностью, и после некоторого молчания он мне ответил цитатой из суры Корана: “Мы им знамения Свои представим и в душах их, и в отдаленных землях, пока не станет ясно им, что Истина может быть явлена им?” (Сура Фуссилят, Аят 53). А затем он успокоил мое нетерпение, сказав: “Знамения Бога можно увидеть в мире, а мир можно увидеть в тебе самом”.
Эти слова так глубоко вошли в мой дух, что с этого времени каждый миг жизни был занят мыслью о божественной имманентности; и мои глаза таким образом открылись, как очи молодого человека были отверсты Ильей, чтобы видеть символы Бога во всех аспектах природы, а также в той природе, которая отражается внутри меня. В результате этого внезапного озарения мне всё стало также ясно, как хрустальная чаша или прозрачный драгоценный камень. С тех пор я посвящал себя вбиранию в себя Истины и обретению её, бессмертной и совершенной Благодати.
Продолжение следует…